Замуж по заданию. Детектив только для взрослых - Владимир Янковский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Несколько часов, проведенных с ташкентской бабушкой, были самыми трудными в моей жизни. Конечно, я понимаю, старушка живет одна, абсолютно одна, у нее нет даже ни кошки, ни собачки, ни попугая, поэтому Наталья Константиновна отвела на мне душу разговорами. Ни о каком переезде в Россию женщина даже слушать не захотела:
– Я не шикую, но и не голодаю, на жизнь хватает. Умру здесь, на родине. Государство похоронит.
Бабушка вышла провожать меня. Я сказала, что приехала в Ташкент по делам и остановилась у своих друзей. Увидев, как я сажусь за руль флагманской модели «жигулей», старушка ничуть не удивилась:
– Это у тебя от отца страсть к машинам передалась. Саша так любил водить машины…
Старушка упросила меня доехать два квартала до ближайшего дома быта, в котором была фотомастерская. Мы сфотографировались на память. Представляю, как, получив завтра снимки, она с гордостью будет показывать их соседкам и подругам – Сашина дочка. На прощании оставила ей свои координаты, телефон, сто долларов одной купюрой на всякий случай. Наталья Константиновна расцеловала меня, осенила крестным знаменем и прошептала:
– С замужеством не тяни, мой совет тебе…
Тогда я не придала никакого значения словам старушки. Как оказалось, зря… Во вторник рано утром мы выехали в обратную дорогу. Багажник «десятки» был забит теперь знаменитыми узбекскими дынями и арбузами, ароматными яблоками и персиками. До границы с Казахстаном нас проводил Анатолий Тимофеевич и один из его соседей, некий Кахрамон-ака, служивший в узбекском филиале Интерпола. После показанного им удостоверения и нескольких фраз, сказанных по-узбекски местным таможенникам и пограничникам, нас пропустили на казахскую территорию без досмотра. Через двое суток, заехав по дороге за маленьким племянником, мы въехали в свой родной город…
Заканчивался сентябрь, зачастили противные осенние дожди, когда в один из воскресных вечеров мне также неожиданно позвонил Медведев:
– Надя, привет! Алка с мужем и его родителями из Ташкента приехали!
Последнюю сентябрьскую неделю шла неизбежная кутерьма – я с Синицыными-старшими бегала по риэлтерским фирмам, подыскивая нужное жилье. На четвертый или пятый день нам предложили подходящий вариант – четырехкомнатный коттедж в Тепловке, это поселок на юго-западной окраине нашего города. Из красного кирпича, построенный всего десять лет назад, с большим приусадебным участком – плодоносящий сад, огород соток в семь, баня во дворе, летняя кухня, гараж, санузел в доме, холодная вода от городской ветки, природный газ, колонка – горячая вода круглый год – дом устраивал всех.
Сговорились в цене с хозяевами, я тщательно проверила все документы, оформили договор купли-продажи, ведь отдали немалые по нашим меркам деньги – действительно десять тысяч баксов, хозяева, узнав, что у покупателей есть валюта, очень обрадовались и взяли в долларах – на черный день, как пояснили они. Буквально через два дня после сделки пришла телеграмма из товарной станции – до нашего города доехал контейнер с вещами Синицыных. Конечно, я не выгружала мебель, практичный Анатолий Тимофеевич быстро нашел на ближайшем рынке свободных днем грузчиков. Четверо крепких ребят не за бутылку, как обычно у нас, в России, а за деньги споро разгрузили контейнер-двадцатитонник. Еще через неделю Синицыны отмечали новоселье.
В разгар небольшой вечеринки, когда немногочисленная родня разбилась на группы – Слава с Андреем, Маша с Аллой, бабушка, которая Вера Семеновна, с Маргаритой Степановной, ко мне подошел Анатолий Тимофеевич.
– Хочу посоветоваться, Надя. Ты же все-таки адвокат, – закуривая «Приму», произнес Синицын-старший.
– Что-нибудь не так с документами на жилье? – удивилась я. – Вроде бы все тщательно выверила.
– Нет, с домом все в порядке, спасибо тебе за помощь. В другом вопросе проблема. Что-то мы с матерью никак не можем связаться с Лизой, – туманно начал мой новый дальний родственник.
– Не поняла, Анатолий Тимофеевич, уточните, пожалуйста, – потребовала я – мозги были слегка затуманены после изрядно выпитого количества коньяка.
– Два дня подряд ездили на междугороднюю телефонную станцию, она у вас в центре, оттуда по автоматике звонили в Штаты. Оба раза выходили только на автоответчик. Я в английском не силен, но ясно, что не человек отвечает. Продиктовали новый свой адрес, просили дать телеграмму, все ли в порядке. Так ответа нет до сих пор, – объяснил Синицын.
– Когда вы последний раз звонили? – переспросила я.
– Вчера, – затянулся сигаретным дымом новый родственник.
– Мне кажется, ничего страшного, нет поводов для паники. Сегодня воскресенье, вчера суббота, по-западному уикенд называется, Лиза с мужем могли поехать куда-то отдыхать, только и всего. Давайте подождем до вторника, если телеграммы от Лизы не будет, в среду поедем вместе с вами на телефонную станцию, позвоним, я по-английски разговариваю почти свободно, разберемся. Договорились? – улыбнулась я родственнику.
На том и порешили. Я не придала этому разговору никакого значения. Но во вторник вечером позвонил Синицын-старший и напомнил об обещании послужить переводчиком. В среду около четырнадцати часов – необходимо было учитывать восьмичасовую разницу во времени, в США только еще шесть утра – мы втроем втиснулись в семнадцатую кабинку междугороднего телефона-автомата. Анатолий Тимофеевич набрал номер, протянул мне трубку. На пятом или шестом сигнале вызова за многие тысячи километров абонент, наконец, сонно ответил традиционным английским:
– Hello! (Алло!)
– Who is speakinq? Peter? (Кто говорит? Питер?) – переспросила я.
– Да, это я! – отвечал он. – Что вам угодно?
– Мне нужна Елизавета, – пояснила я.
– Сожалею, но женщины с таким именем здесь нет! – неожиданно ответил мой американский собеседник.
– I can not understand you well! (Я вас плохо поняла!) – встревожилась я. – Please call Элизабет! (Пожалуйста, пригласите Элизабет!)
– I am veru sorry, but i can’t do it. (Извините, но я не могу сделать это) – ответил мой собеседник и положил трубку.
Мои новые дальние родственники с тревогой посмотрели на меня:
– Что-нибудь не так? – спросила Маргарита Степановна.
– Анатолий Тимофеевич, где живет ваш американский зять? – уточнила я.
– В Далласе, вернее, где-то в пригороде Далласа…
– Дайте-ка мне еще раз номер, я сама наберу! – попросила я.
Тщательно сверяясь с цифрами, записанными на картонке (чувствовалась аккуратность Маргариты Степановны), я набрала восьмерку, десятку, код США, потом код Далласа и, наконец, номер домашнего телефона Кингов. В этот раз ответили гораздо быстрее – после второго сигнала вызова.
– Алло! Доброе утро! Это Даллас? – начала я издалека.
– Привет! Даллас. Кто вам нужен? – ответил мой собеседник.
– Мистер Питер Кинг! – четко ответила я.
– Кинг слушает! – подтвердил мужской голос.
– Пригласите, пожалуйста, к телефону вашу жену! – попросила я.
– Сожалею, но вы ошиблись, я не женат! – огорошил меня голос на другом конце планеты.
Связь прервалась – абонент вновь положил трубку.
– Черный юмор, твою мать! – не выдержав, выругалась я.
– Что там Питер сказал? – побледнев, переспросила Маргарита Степановна.
– Господин Кинг не женат, я ошиблась…
При этих моих словах Синицына вмиг покачнулась, словно сраженная пулей киллера. Если бы не теснота кабинки телефона-автомата, женщина бы просто рухнула на пол. Но, зажатая между мной и мужем, она лишь осела, подхваченная нашими руками. Открыв дверь, мы отнесли ее к ближайшей скамейке. Муж, потрепав жену по щекам, привел женщину в чувство.
– Где моя Лиза? – грустно спросила Маргарита Степановна.
По ее щекам непроизвольно катились крупные слезы. Можно понять состояние матери, которая узнала, что родная дочь исчезла Бог весть знает куда. Выразительно взглянув на Анатолия Тимофеевича, я предложила выйти к машине, чтобы обсудить все спокойно. Мы с трудом довели Синицыну до «десятки», усадили на заднее сиденье. Анатолий Тимофеевич побежал за минеральной водой. В машине женщина окончательно перестала контролировать себя и рыдала все сильнее и сильнее.
– Пусть выплачется! – положив руку мне на плечо, Синицын-старший пресек мои попытки успокоить женщину. – У нее характер такой: стресс должен найти выход.
Минут через пять Маргарите Степановне действительно стало лучше. Плечи перестали сотрясаться, ручеек слез иссяк, женщина вполне осознанно посмотрела на нас.
– Как это может быть «не женат»? Питер что, свихнулся? – раздавленная горем мать ждала ответа от нас обоих. Но мы не знали ничего определенного.
– Давайте попытаемся разобраться в создавшейся ситуации, – я сидела на своем привычном месте водителя, а Анатолий Тимофеевич устроился рядом с женой, подставив ей в прямом смысле свое плечо. – Когда вы последний раз разговаривали с дочерью?